/газета "Челябинский рабочий", Нина Чистосердова/
Самая сильная боль
Халат сидит на нем, как смокинг, на белоснежном операционном костюме – ни складки, ни пятнышка. Прямая спина, широкий разворот плеч, чуткие пальцы и тихий спокойный голос.
- Анестезиолог должен, прежде всего, внушать доверие, – считает Сергей Иванович. – Когда женщина после операции говорит: «Мне так хорошо и спокойно с вами было!» Значит, свой долг мы выполнили. Это ведь такое удовольствие видеть, как гримаса боли сменяется улыбкой. Только что роженица металась, стонала, была вне себя. И вот анестезия подействовала, морщинки расправляются. Она снова становится привлекательной женщиной.
- Разве без обезболивания рожать нельзя?
- Некоторые дамы приходят с установкой: «Ничего мне не вводите, я все вытерплю!» Но практически никого не хватает до конца. Нет на свете ничего сильнее родовой боли: человек теряет разум, приличия, все готов отдать за избавление от этих мучений.
Но и загодя анестетик вводить нельзя. Полное обезболивание ведет к прекращению родовой деятельности, слабости схваток. Потому среди старых врачей столько противников спинальной анальгезии.
В том-то и состоит мастерство анестезиолога, чтобы все сделать точно и вовремя: и схваткам не помешать, и не допустить лишних страданий. Потому совсем без боли родов не бывает, поясняет врач. Анестезиолог в акушерстве должен учитывать интересы не только женщины, но и не родившегося еще ребенка. Сильнее боли бывает только страх.
Будущие мамы панически боятся операций. Казалось бы, у доктора полный чемоданчик препаратов, но любое успокоительное лекарство окажется в кровотоке плода. Поэтому действовать приходится словом. Сегодня более 90 процентов кесаревых сечений делаются под эпидуральной или спинальной анестезией, чтобы не давать женщине глубокий наркоз и не лишать ее радости первой встречи с новорожденным. Во время операции она все видит, слышит, разговаривает, но при этом не чувствует боли. И это тоже искусство анестезиолога.
Сергей Иванович говорит с каждой своей пациенткой накануне операции, бывает, по полчаса развенчивает страшилки, почерпнутые в Интернете, отвечает на все вопросы. А потом слышит в ответ: «Доктор, я вам верю! Только можно я буду держать вас за руку?» И приходится ему всю операцию ни на шаг не отходить от стола.
Через шесть часов после кесарева он помогает женщине встать, сделать первые шаги, избежать боли. И вновь перед ним стоит та же дилемма: мама не должна страдать, но лишние лекарства малышу не нужны. Профессионал может сделать боль управляемой.
Мужчина в женском царстве
Роддом – женское царство: пациенты, акушерки, медсестры, санитарки – все здесь слабого пола. Эмоции бьют через край. Значит, анестезиологу волноваться нельзя ни при каких обстоятельствах.
Ночью «скорая» привезла женщину с внематочной беременностью. У нее массивное кровотечение, полный живот крови.
- Врач волнуется, дает мне одно распоряжение за другим. Я кручусь как белка в колесе, но не успеваю переливать кровь, – рассказывает старшая медсестра отделения.
Больная может погибнуть в любую минуту. Наконец, врач не выдерживает, вызывает Кравцева.
Сергей Иванович только вошел в операционную, встал к пациентке, и все успокоились: ситуация под контролем. Он не спешит, дает команду и время на ее выполнение.
- Но вам-то самому как удается сохранять спокойствие? – допытываюсь у невозмутимого анестезиолога.
- Какое там спокойствие, если больная бледнеет на глазах, давление падает, мы не успеваем восполнять кровопотерю. Но если все начнут паниковать, в операционной нагнетается нервозность, будет еще хуже. Так что волнение у меня внутри.
Сколько раз за три с лишним десятилетия тяжкая ответственность ложилась на его плечи. «Переливаешь кровь, а она не идет – сгустки, качество оставляет желать лучшего. Что делать? Посылать машину на областную станцию переливания? Это даже по ночному городу 25 минут туда и столько же обратно. А если нет нужной группы? Палочкой-выручалочкой для нас становились курсанты автомобильного училища. Их поднимали по тревоге, и в считанные минуты человек десять парней доставляли в роддом. Сколько жизней спасла их молодая теплая донорская кровь! Случалось переливать по шесть-восемь литров».
Он и сам при необходимости десятки раз становился донором. Сдавал кровь и вновь вставал к наркозному аппарату.
- Нам все завидуют: какие у вас замечательные анестезиологи! – говорит заведующая кафедрой акушерства и гинекологии, профессор Елена Брюхина. – Сергей Иванович – врач от Бога, очень требовательный. И команда у него исключительно профессиональная. Это очень надежная опора в нашем коллективе.
Елена Владимировна вспоминает чрезвычайное происшествие зимой 1986 года. Глубокая ночь. Ее как консультанта вызвали к 32-летней роженице с тазовым предлежанием плода. У женщины первые роды, но ребенок великоват – 3700 граммов. Надо делать кесарево сечение, а у пациентки воспалительное заболевание.
Экстренный консультант обследует женщину и принимает решение начинать операцию.
В самый ответственный момент в роддоме вдруг гаснет свет. Отключается и наркозная аппаратура.
Какое счастье, что анестезиологом был Кравцев! Он пытается подключить запасной блок, но тщетно. Берет мешок Амбу и с его помощью обеспечивает ручную вентиляцию легких.
Медсестра вносит свечи, но в операционной на первом этаже все равно темно. А у женщины разрезан живот.
Тогда Сергей Иванович договаривается, чтобы к окну подогнали две машины скорой помощи и включили на них дальний свет.
В таких вот таинственных сумерках и пришлось оперировать. Малышка появилась на свет живой и невредимой. Линию электропередачи отремонтировали только 20 минут спустя.
Выдержка, решительность и находчивость анестезиолога спасли две жизни.
30 лет в роддоме
Медиков в семье Кравцевых отродясь не было. Отец – военнослужащий, мама – бухгалтер, старший брат – юрист. Но в те годы на весь мир прогремело имя курганского доктора Илизарова. И Сергей тоже решил стать травматологом или хирургом, делать что-то руками, поднимая на ноги безнадежных больных. В 1967-м он поступил в Челябинский мединститут. А уже со второго курса работал медбратом в анестезиологии у Евгения Семеновича Рытвинского в первой горбольнице. Других специальностей в медицине для него больше не существовало. Он был знаком со всеми лучшими анестезиологами Челябинска, работающими еще с эфиром. Рыбин, Кузьмин, Евдокимов были для него полубогами.
Но после окончания института Сергея с женой-однокурсницей и годовалым сыном отправили по распределению в Златоуст участковым терапевтом. Человек долга, Кравцев работал бы там и дольше трех положенных лет. Но родилась дочь, а воды в городе не было, ее возили цистернами. Началась вспышка брюшного тифа. И семья с детьми вернулась домой, в Челябинск.
- Я открыл «Челябинский рабочий» и увидел фотографию новой больницы, которая строилась на северо-западе, – вспоминает Сергей Иванович. – Поехал туда, и меня взяли анестезиологом, единственным на всю больницу в пять этажей.
Было это в марте 1977 года. Больница скорой помощи возводилась корпус за корпусом. Когда открывался новый роддом, Кравцева пригласили туда заведовать анестезиологией. 30 лет он там и работает, создав замечательный коллектив.
А вот новички, совместители в нем не прижились – выгнал их Сергей Иванович.
- Понимаете, нет анестезиолога без обостренного чувства ответственности. Ты должен быть доступен в любую минуту. Я был свидетелем стольких драматических ситуаций, когда минуты решали судьбу больного.
Над его столом висит портрет заведующего кафедрой анестезиологии профессора Арнольда Астахова. «Это мой учитель. В 35 ухватил за хвост судьбу – два года учился у Арнольда Алексеевича в ординатуре. Очень ему благодарен за поддержку и понимание. Мы жили по соседству, очень часто нас вместе вызывали к тяжелым больным». Кравцев и сегодня берет ночные дежурства, круглые сутки выезжает на сложные случаи. И вторую свою жену Аллу Михайловну он тоже встретил здесь, в реанимации.
Напоследок я спрашиваю Кравцева о профессиональном выгорании. «Вы имеете в виду притупление чувств, интереса к своему делу?» – не понимает он. Сергей Иванович подводит меня к окну роддома. Весь асфальт внизу покрыт надписями: «Родная, спасибо за сына!» «Люблю, жду с дочкой».
- Видите, какая у меня счастливая работа. За год я помогаю трем-четырем тысячам женщин стать мамами.
